Лекомцев Виктор Алексеевич

5 февраля 1909 г. — 1969 г.

В партизанской землянке

Во второй половине февраля 1943 года в село Светица, в партизанский отряд, где были Лекомцевы, привезли тяжело раненного Кирилла Орловского. Во время боевой операции в детонатор толовой шашки, которую Орловский собирался бросить в противника, попала пуля, и шашка взорвалась. Шесть или семь дней искали товарищи хирурга, который решился бы оперировать его, не могли найти. Врачи-то были, но не было у них инструментов, необходимых для такой сложной операции. Не было их и у Лекомцева.

В землянке партизанский врач осмотрел раны Орловского. Раненая рука, которую перевязали, неподвижна. Повязка, пропитанная кровью, обледенела и стала твёрдой. Ладонь левой руки с перебитыми пальцами посинела и тоже кровоточила.

Врач тревожно взглянул на правую руку раненого: повыше локтя расплывались лиловые пятна. Кроме этого, ранение головы с повреждением глаз, разбито предплечье и локтевой сустав, истощение, большая потеря крови. К тому же началась гангрена – ведь неделя прошла в поисках хирурга. Спасти человека можно было только ампутацией руки, но настоящих инструментов, необходимых для этого, у Лекомцева не было У него сохранился один пинцет, один кохер (кровоостанавливающий зажим), вместо скальпеля – бритва, вот и всё.

Орловский лежал на сосновом столе. Его заострившееся лицо было безжизненно. Боль, наверное, была слишком сильной и потому уже не чувствовалась. Его близкий друг партизан Хусто стоял над ним ещё более вытянувшийся, более угрюмый, чем когда-либо. К дверям прижались партизаны и с тревогой следили за Лекомцевым – за выражением лица врача, за его движением.

Склонив голову, тот смотрел в пол, что-то лихорадочно обдумывая. Его взгляд стал неподвижным, словно глаза устали смотреть и ничего больше не видели. Только губы нервно смыкались и размыкались, и те, кто был рядом, догадывались, что переживает этот человек, на которого теперь легла вся ответственность за жизнь Орловского.

А медлить было нельзя, и Лекомцев хорошо знал это. Ему не раз приходилось делать операции в самых неподходящих условиях: под открытым небом и под огнём вражеских батарей. В партизанском отряде Виктор Алексеевич был и врачом, и минёром, и пулемётчиком. Партизаны любили этого энергичного, требовательного к себе и другим человека.

И вот с надеждой, с доверием ждали они, что скажет, что сделает Виктор Алексеевич. Никто не проронил ни слова.

– Хоть бы ножовку, – Лекомцев произнёс это без всякой надежды: он знал – ножовки в лагере не было.

– Ножовку, говорите? – спросил партизан Захарыч.

– Да, ножовку. Раз ничего другого нет.

– Достану! – почти выкрикнул Захарыч. – Попробую достать.

Он выскочил из землянки, вспомнил об одноглазом кузнеце, одиноко жившем в ближайшей деревушке. «Вот где достану!» Пять километров бежал Захарыч лесом. Пять километров сквозь холодный мрак, в котором на каждом шагу подстерегала опасность, по затвердевшим сугробам, через лощины, заваленные снегом.

Захарыч вернулся взмокший, весь в снегу, с белыми одеревеневшими ушами. Он задыхался. Молча протянул инструмент кузнеца.

Виктор Алексеевич заторопился.

– Начистить и прокипятить ножовку. Быстро!

– Водку здорово пьёте? – спросил Лекомцев у Орловского. – Небось, буяните тогда?

– Нет, – последовал ответ. – Как выпью, так смертным сном сплю.

«Вот это мне и надо», – обрадовался Лекомцев и взглянул на свою жену Веру, которая держала в руках перевязочный материал. Надо было ампутировать одну руку, на второй отнять пальцы.

Кирилл Прокофьевич выпил стакан спирта и сразу же уснул. Врач приступил к операции. Когда Виктор Алексеевич начал ножовкой пилить кость, послышались выстрелы, и кто-то крикнул: «Немцы идут! Заканчивайте!..»

Раздались выстрелы. Но врач их не слышал. Он думал об одном: сделать хорошо операцию. И не отошёл от раненого, пока не закончил всё, что требовалось. А выстрелы уже совсем рядом. В землянку вбежали три партизана, они вынесли Орловского и, положив на сани, погнали лошадь. Над головой свистели пули. Неожиданно повозка наклонилась и раненый выпал в снег. Его подняли и снова помчались. Ночь провели в лесу. Орловскому стало хуже.

Утром Кирилла Прокофьевича положили в партизанский госпиталь. Вера не отходила от него ни на шаг.

Можно себе представить, каких сил, какого напряжения воли стоила эта операция хирургу и раненому. В то время Виктор Алексеевич еще не знал, что сделал операцию, вошедшую в историю военно-полевой хирургии.

Во время операции Вера Петровна еще помогала мужу и могла ухаживать за беспомощным Орловским, а через 13 дней, 8 марта она в этой же землянке, где проходила операция, родила сына Володю. Имя мальчику дал Орловский.

Два месяца Лекомцев жил с Орловским в одной землянке, выхаживал больного. Накануне 1 Мая 1943 года Кирилла  Прокофьевича «выписали» из медсанбата, а Лекомцев встречал Первомай ночью на железнодорожном полотне. Сменив  скальпель на автомат, он в составе группы подрывников пустил под откос фашистский эшелон.

В начале 1944 года отряд, в котором воевал Лекомцев, получил приказ уходить дальше на запад, в Польшу. С отрядом уходил и Виктор Алексеевич. Веру Петровну и Володю с группой раненых, которых она сопровождала, отправили за линию фронта.

Побег из плена. Вера Петровна

Лекомцев родился 5 февраля 1909 года в Уфе, в семье железнодорожника. Юность пролетела так же, как у большинства молодых людей того времени: окончил школу, работал чернорабочим, землекопом, молотобойцем, бетонщиком, на торфоразработках около Шатуры, строил кожкомбинат в Москве, Московское метро. Немало положил он бетона на станции «Смоленская». Принимал участие в строительстве двух зданий в Москве, в одном из которых находилось Министерство сельского хозяйства, в другом – Дом книги. Затем поступил во 2-й Московский медицинский институт и в 1936 году успешно закончил его. В качестве врача был призван в армию. Участвовал в войне с белофиннами. С 1939 по 1941 год военврач третьего ранга Лекомцев служил в должности врача медсанчасти автобатальона 7-й танковой дивизии, расположенной в Волковыске Гродненской области.

Дивизия, в которой он находился, попала в окружение. Появилось много убитых и раненых. Виктор Алексеевич оперировал в большой палатке, в середине которой стоял стол. Только за один из первых дней войны он провел 17 операций.

Гражданское население срочно эвакуировалось на восток. Поезда, машины, подводы, колонны беженцев подвергались бомбовым ударам и обстрелам с воздуха. В одном из поездов, во время бомбёжки, погибла семья Виктора Алексеевича – жена и четырехлетняя дочь.

24 июня 1941 года, при сопровождении раненых в тыл, Лекомцев попал в плен. Пленных привезли в город Ружаны и поместили в церкви (всего было более 600 человек). В течение пяти дней пленных не кормили и не давали даже воды. В результате такого обращения и ранений умерли более ста человек.

Виктор Алексеевич вместе с фельдшером Аркадием Пилипенко оказывал помощь раненым. Затем их несколько раз перевозили с места на место и окончательно разместили в Брестском лагере для военнопленных. Лекомцев решил бежать из немецкой неволи. План побега долго разрабатывали с лазаретными врачами. Решили бежать по паропроводу, расположенному под землей. В течение двух месяцев перепиливали двухдюймовые доски, которыми был перекрыт проход. Всё это приходилось делать, соблюдая строжайшую конспирацию. Малейшая неосторожность могла стоить жизни. Побег был совершен с 9 на 10 ноября 1941 года.

 Пробираясь от деревни к деревне, они добрались до села Куриловичи Мостовского района Гродненской области и здесь остались на зиму, обслуживая жителей этих мест как медики. В это время и произошла встреча Виктора Алексеевича с его будущей женой Верой Петровной.

Вера Петровна Лекомцева (Сонец) родилась 20 февраля 1920 года в деревне Жидоусово Сорокинского района Тюменской области. В 1938 году закончила курсы медсестер. В июне 1941 года поехала в отпуск к своей тете в Белоруссию, Гродненскую область. 21 июня 1941 года в 10 часов вечера она пришла в деревню Малые Озерки, где жила тетя.

Утром Вера поехала на станцию Зельва, чтобы взять из камеры хранения свой тяжёлый чемодан, который она не смогла бы донести до Малых Озерков: путь не близкий – 12 километров. Лошадь резво бежала по лесной дороге. Подъезжая к станции, Вера увидела зарево. Горели пассажирские вагоны, цистерны с бензином.

 – Война, дочка! Немцы напали, – сказал ей кладовщик, выдавая чемодан.

На вокзале стонали раненые, суетливо бегали люди. Плакали женщины и дети. Поезда стояли. Пожарные гасили огонь водой и песком. Дым лез в глаза, высоко поднимался в небо; как чёрные вороны, кружились вражеские самолёты. Вера поспешила в деревню.

Однажды зимой три немца приехали на мотоциклах в деревню. Они застали Веру у колодца. Девушка вытащила ведро воды и пошла домой.

– Русиш, комиссара жена! – немец схватил Веру за руки. Другой солдат вылил на неё ведро холодной воды. Вера задрожала, а фашисты потащили её к мотоциклу.

– Оставьте мою дочь! – по-требовала тётя Феня, подбежав на выручку. – Она больная! – и вырвала племянницу из рук извергов.

Ночью Вера заболела. Много дней лежала с высокой температурой. Тетя лечила племянницу домашними средствами, но безуспешно. Кто-то из деревенских подсказал, что в соседнем селе есть врач. Его пригласили к больной. Этим врачом оказался В.А. Лекомцев.

Ночью Виктор Алексеевич приехал к больной.

– Воспаление лёгких, – сказал он, послушав Веру. – Будем лечить.

Лекомцев несколько раз наведывался к больной, привозил лекарства. К новому году Вера поправилась.

– Не попадайся фрицам на глаза, – посоветовал, прощаясь, Виктор. – Меня больше не ждите: ухожу к партизанам.

– И я с вами, – заявила Вера. – Не хочу сидеть сложа руки. Да ещё полицаи зачастили. Всякие вопросы задают, грозят.

И они ушли в урочище Волчьи Норы, где находился партизанский отряд Павла Пронягина. С весны 1942 года Лекомцев стал партизаном в отряде имени Щорса – минером, пулеметчиком, врачом.         

В октябре командир отряда вызвал к себе Виктора Алексеевича.

– Пришли связные из диверсионного отряда Бринского, – сказал он. – Им нужен военный врач. Пойдёшь к ним.

– А как же Bepа?

– С тобой. Любовь, говорят, у вас.

В отряде Бринского Вера работала санитаркой, научилась стрелять из винтовки и её стали посылать на задания.

Муромцево

После Белоруссии Виктор Алексеевич партизанил на польской земле. С приходом Красной Армии он стал врачом в медсанбате и дошел со своей частью до Чехословакии, воевал в Берлине, на Эльбе. За ратный труд Виктор Алексеевич Лекомцев награжден орденами Отечественной войны I и II степени, польским орденом «Польский крест партизанский», медалями «За взятие Берлина», «За взятие Кенигсберга», «Партизану Отечественной войны», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» и другими.

 После Победы и демобилизации Виктор Алексеевич нашел семью в деревне Малые Озерки. Много дум передумали они с Верой Петровной о будущей своей жизни и решили ехать в Сибирь. Вера – сибирячка, соскучилась по родным местам. Так бывший военврач второго ранга, майор медицинской службы стал ведущим хирургом в Муромцевской районной больнице. Здесь он получил звание заслуженного врача РСФСР.

За время работы в Муромцево Виктор Алексеевич спас не одну жизнь и поставил на ноги сотни пациентов. А Вера Петровна всегда была при нём, растила двоих детей (в 1946 году родилась дочь Надя), создавала житейский комфорт, которого так не хватало в годы тревожной молодости.

Являясь профессионалом своего дела, Виктор Алексеевич, кроме этого, обладал многими другими знаниями: хорошо владел немецким языком, увлекался шахматами, наизусть читал «Евгения Онегина», цитировал многих философов. Его интересовало все новое, что происходило в жизни. Он не пропускал ни одного нового фильма, всегда старался посетить кинотеатр, часто занимался в читальном зале районной библиотеки, вел огромную переписку с боевыми товарищами, и это все при том, что долгое время являлся единственным хирургом в районе.

Как прежде, в партизанском отряде и в армии, жил он в ожидании сигнала тревоги: телефонного звонка или стука в дверь. Военная привычка быть в постоянной готовности так и осталась у Лекомцева.

Жители Муромцево знали даже особенности его походки. Если он идет по улице широкими шагами, немного склонив голову влево, значит, что-то случилось в больнице тревожное. В таких случаях он может не заметить знакомого, не ответить на приветствие. Но никто не обижался.

За десять лет работы в больнице таежного района Виктор Алексеевич сделал до шести тысяч операций и многим людям спас жизнь. О нем писали в центральных газетах Советского Союза – в «Известиях», «Советской России» и др. Была также напечатана статья о нем в центральной газете Китайской Народной  Республики «Женьмин жибао».

Постоянная жизнь на пределе, полная самоотдача не прошли без последствий для врача – не выдержало сердце Виктора Алексеевича. Он умер в 60 лет от инфаркта на рабочем месте. А мог еще жить да жить, если бы щадил себя хотя бы чуть-чуть.

Виктор Алексеевич похоронен на Муромцевском кладбище.

Постановлением главы администрации Омской области от 17 сентября 1994 года могила заслуженного врача РСФСР В.А. Лекомцева объявлена памятником культуры и принята на государственный учет и охрану.

Р.S. Статья подготовлена по материалам, предоставленным директором библиотечной системы Муромцевского муниципального района Омской области Штевской Надеждой Михайловной, корни которой тоже есть в Беларуси.

http://www.nashkraj.by/index.php/2009-11-20-19-13-353463/3406-2012-07-18-15-33-49.html