Такмыс, Татмык, Такмык ..

Будто-бы два странника, то есть переселенца, стали осматривать окрестности. Местность им понравилась, после сего пошел разговор, как им назвать это место.

– Ну, как ты думаешь! – спрашивает один другого.

– Да что тут думать то, – отвечает ему товарищ – вишь; так – мыс, тут – мыс и там мыс. из слов «так» и «мыс» – вышло – Такмыс. Так и назовем.

«И нет больше слобод … »

В 1680 году в Сибирь был послан указ, требовавший строить «в степи, чего не достроено от прихода под Тобольск, под Тюмень, под Тару… Строить остроги, слободы и воинские крепости, чтобы теми острогами, слободами и крепостями крепить воинский приход». «…а строить слободы и остроги на пороженных местах, где ясашных людей, звериных и всяческих промыслов не было». В другом указе требовалось, вооружить крестьян «а около слобод и деревень накопали бы рвы, и около рвов учинили бы надолбы и всякие крепости, и ставили в караул, а в поле выходить группами и с оружием». В соответствии с этим указом начинается строительство слобод на Тоболе, Вагае, Ишиме и Иртыше. Первой из слобод в нынешнем Большереченском районе была основана Татмыцкая. В слободу выслали большую группу «тарских детей казацких», зачисленных в беломестные казаки, которые несли воинскую службу, но хлебного и денежного довольствия не получали, служили «с пашни».

Таким образом, Татмыцкая слобода, основанная на 75 верст южнее Тары, стала не только важным опорным военным пунктом, но и очагом развития земледелия. В «Дозорной книге» 1701 года сказано: «Татмыцкая слобода, Шипицина тож, над рекой Иртышом, на горе… В слободе острог забран в столбы. У острога башня угловая проезжая, да башня глухая. А около дворов вал земляной да ров с надолбы». Татмыцкая слобода и караул на реке Бызовке к началу 18 века были самыми южными населенными пунктами Тарского уезда.

Основатель Татмыцкой слободы Дмитрий Шипицын о южной границе земель слободы сообщает: «От слободы вверх до устья Большой речки, до Большого озера и до Черной луки прилегла степь и нет больше слобод». То есть земли слободы простирались до теперешнего Чернолучья и после Тары Такмык был вторым военным укреплением. (Эти сведения взяты из «Известий Омского отдела государственного архива Географического общества СССР»).

«Труды и дни…»

Таким образом, военное искусство было не единственным занятием поселян. Сразу же, по приходу на новые земли, поселенцы на обширной черноземной елани завели государеву десятинную пашню. Также били зверя, ловили рыбу, занимались разнообразными ремеслами. И строили, строили, строили…

Первый топограф Такмыка Семен Шипицын мастерски использовал преимущества ландшафта: слобода была выстроена недалеко от устья речки Бызовки, на высоком берегу Иртыша, названном в последствии Татмыцким яром. Об архитектуре села я уже писала, надо полагать, за столетие она не обветшала, если еще и в тридцатые годы двадцатого столетия все еще поражал, особенно приезжих, многообразием деревянной резьбы; такмычане привыкли, полагая, что по другому человек жить не может, но осмысленно: труд кормит, а красота сердце радует.

И, выстроенная промышленниками, крестьянами и ремесленниками купеческо-крестьянская волость за два с половиной века к началу ХХ века получила свое идеальное завершение. Семь кожевенных заводов, пять кирпичных заводов-сараев, две маслобойни, салотопки, кузницы, шерстобитные, пимокатные, шорные, сапожные мастерские… Это только в центре волости, в Такмыке, а в нее в 1912 году входило 32 деревни.

Эксплуатировали все, чем располагала местная природа: если под увалами на лугу озерца небольшие есть, смело строй кожевенный завод, - будет где шкуры мочить, шерсть мыть, зольники тут же сооружали, золу у жителей собирали, все в ход шло, а уж за сырьем дело не стало. Например, на заводах Коньковых вырабатывалось до 40 000 кож в год, половина из которых были давальческими.

Первые поселенцы, бывшие зачастую неграмотными, могучей природной интуицией доходили, какую выгоду может принести им окружающая среда. Они были сами себе топографы и геодезисты, географы и почвоведы. Печники, например, давно признали такмыкскую глину самой жирной и потому оптимально пригодной ля изготовления кирпича. Кирпичные заводы и сараи были буквально натыканы в округе: в Катаево и Бызовке, Ботвино и Решетниково, но самый крупный завод-сарай был у Матюгина Ивана Сысоича в Такмыке, с производительностью 50-70 тысяч жженого кирпича в год. И так во всем: смекалка, целесообразность, практичная хватка, гордость (но не гордыня!), что сможешь выгоднее вести дело чем сосед. Главное, по времени обойти конкурента. Светлые мужицкие головы, получше современного компьютера, подсчитывали будущие прибыли и предполагаемые риски. Забота о процветании семьи – вот что двигало рачительными хозяевами. В обогащении не было ничего зазорного, стыдно было бездельничать, пить самогонку, спать до обеда.

Природные богатства Такмыка: изобилие лугов и достаточно пастбищ, самые черноземные пашни во всей округе, - способствовало появлению крупных промышленников, таких как династия Дудиковых, к началу ХХ века ставшими в один ряд с евгащинскими Калижниковыми, тарскими Немчиновыми.

Купец I гильдии Павел Иванович Дудиков имел мельницы, маслодельные заводы, торговые лавки, на паях с Коньковыми владел тремя пароходами: «Витязь», «Боян» и «Ольга». Ежегодно весной Дудиков скупал до 1000 дойных коров у населения, откармливал на роскошных приувальных лугах, получая молоко, а осенью резал на мясо. До 500 свиней в течение лета кормил отходами, которые свозил с ближайших маслозаводов и мельниц. Каждую осень закупал более 20 000 пудов овса и засыпал в объемные склады, так как был основным поставщиком овса для конюшен воинских частей омского гарнизона. Так же он был компаньоном от международных компаний жатвенных машин, в этом бизнесе ему не было равных: Дудиков был монополистом на рынке по продаже сельскохозяйственной техники.

Такмык как крупный коммерческий центр притягивал к себе купечество с Тобольска, Ирбита, Ишима, Тары, Хабаровска, Павлодара, Усть-Каменогорска, Бийска, Барнаула, Шадринска и даже из Китая. Знаменита была на всю округу Митревская годовая ярмарка (29 октября) с торговым оборотом … 

А как увлеченно конкурировал Павел Дудиков. Вот один пример. В 1908 году Иван Семенов построил паровую мельницу рядом с дудиковской мельницей. А вторую – Артемий Коньков в двух километрах от села. Чтобы выжить конкурентов, Павел Иванович скинул цену за размол зерна с 8 копеек до 5. Пошел даже на то, чтобы своим сдатчикам размалывать зерно бесплатно. К нему увеличился поток помольцев. Семенов и Коньков «прогорели» и продали свои мельницы за бесценок, а Дудиков снова установил прежнюю плату за размол зерна и даже немного накинул сверху.

Широкая душа Павла Ивановича требовала размаха, недюжинный ум и постоянная жажда погони за удачей толкали его на поступки неординарные, можно сказать экстравагантные. В 1907 году Дудиков построил первую паровую мельницу в Такмыке. Это замечательное по инженерному замыслу перерабатывающее предприятие.

Когда он подмял под себя слабых соперников, замаячила на горизонте опасность проиграть … правительству! И он стал вести конкуренцию с империей рискованно и бесстрашно. Во время Первой Империалистической царское правительство предложило ему переоборудовать одну паровую мельницу для изготовления стаканов для снарядов. Дудикову это предложение показалось не выгодным. Принять его он не отказался, но в омском страховом обществе застраховал мельницу на большую сумму. Мельница сгорела, хозяин получил большое страховое возмещение. Уже перед окончанием войны была построена новая мельница. Как тут не воскликнуть, перефразировав великого Пушкина: «Ай да Павел Иванович! Ай да сукин сын! Царское правительство обманул».

А если серьезно, то, исследуя то немного, что удалось собрать о Дудикове, поражаешься размаху его деятельности. В чем только не обвиняли его при советах обличенные властью назначенцы. Что скупал по дешевке молоко-сырье. Да и по дешевке ли? Если в обмен давал технику, скот, товары, бытовую утварь. Иначе откуда тогда у «угнетенных» такмыкских крестьян были добротные красавцы дома! А у домов даже заплоты из лиственницы, рассчитанные на сто лет. Когда в 1928 году восемь хозяйств объединились в ТОЗ Двигатель, собралось у них 40 лошадей, 100 коров, 10 плугов, 5 веялок, 12 борон, молотилка СУ-23. На мельнице у Дудикова можно было заработать за два месяца заработать 10 рублей, корова стоила 3 рубля.

Мельница, любимое детище Дудикова, давала столько рабочих мест, сколько современному Такмыку не снилось. Целый минипоселок стоял рядом с мельницей, списки рабочих и служащих за 1915 год впечатляющи. Да и присутствие между крестьянами такой денежной личности как Дудиков – находка, потому, что все что крестьянин имеет продать, он продает так сказать, у себя дома, здесь уже и тот расчет, что выигрывается время, а им-то и дорожил наш крестьянин как единственной драгоценностью.

Когда сейчас с пеной у рта политологи ищут национальную идею, почему в голову никому не придет, что в деревне эта самая идея лежит на поверхности. Объединить мужиков надо пока они совсем не разбежались возле таких Дудиковых. Только где найти доброго (без кавычек!), умного, предприимчивого нового дудикова. Где найти такую денежную личность как он. Как кровеносная животворящая система работала безотказно   промышленная «Имерия» Дудикова, созданная на взаимно выгодных условиях для купца с одной стороны, для товаропроизводителя – с другой. И заколосятся (может быть!) нивы, затабунятся лошади, будет слышно не за полкилометра как сейчас, в каждом дворе мычание коров, ржание лошадей, блеяние овец. Может тогда Такмык удостоится в записках нового летописца хотя бы через 20 лет лестной характеристики, какую ему дал в 1867 году Григорий Потанин: богатейший край!

В статье использованы материалы из газеты «Тобольские губернские ведомости» за 1857 – 1917 годы. (фото Ирины Ваткович)

Левкина Римма Андреевна