Такмык и его обитатели

Пришло, действительно, время остановиться, оглядеться. А у меня появился повод сделать очередной экскурс в историю. За годы своего путешествия по «улицам прошлого» не раз чувствовала как будто на своем лице горячее его дыхание. Не все еще сравнялось, под пеплом угли еще горячи - не обожгитесь! Прошлым не надо жить, у прошлого надо брать уроки, время от времени быть прилежным его учеником, как по звонку в школе, садиться хотя бы на час за парту. А всем, кто приезжает в села с таким богатым историческим прошлым, как Такмык, Ингалы, Евгащино, Ново-Логиново, не лишне бы вытереть ноги у порога (так всегда делают гости), стряхнув с себя городской снобизм. И не соваться со своим уставом в чужой монастырь, чуть-чуть подумать: куда это меня занесло?! Хотя бы и с современной видеоаппаратурой. Сотрудники нашумевшего издания вели себя в Такмыке, видимо, как «в неведомой глуши, в деревне полудикой», заглянули за избирательную урну зачем-то, за прилавки (кандидата в президенты там, что ли, искали!) – народ в Такмыке просмешливый, учтите, быстро передернул! Не обращая внимания на людей, нервно суетились: а что церемониться – деревня же! Что в магазине голосовали – объяснять долго. Негде больше. Могли бы сами догадаться, господа продвинутые журналисты.

Ежегодно с лица России стирается тысяча деревень. За 20 лет с карты России исчезли 20 тысяч сел и деревень, еще 20 тысяч остались без жителей. Мы выстояли, остались в тех прекрасных границах, которые завещали нам предки. В исторических хрониках раньше писали: село – при церкви, деревня - при часовне. Нет церкви, значит, деревня, не худшее название, кстати, ее и Пушкин воспел. Помните? «Приют спокойствия, трудов и вдохновенья». А весь 18-й, 19-ый, начало 20 века, Такмык был слободой, жители которой наделялись особыми правами, а более того – свободами. Потому-то так высоко развито чувство собственного достоинства у коренных такмычан. Об этом ниже.

К примеру и кстати, Большеречье до самой революции называлось деревней Большерецкой. Еще и довоенный Такмык запомнился филигранью деревянной сельской архитектуры 19 века, теперь навсегда исчезнувшей. Сравниться с Такмыком могло только Евгащино. В ноябре, на встрече с избирателями в Большеречье губернатор назвал Евгащино жемчужиной Севера области. Самые большие и красивые дома стояли на Тарской. Порядок вокруг – строгий, палисадники – под линейку, дома – в сплошь вычурной резьбе, в зарослях черемухи и сирени. Дома на Тарской были рублены в связь, из соснового леса, крыты тесом. Ворота тесовые, на столбах из лиственницы, под карнизом, на котором непременно вырезаны узоры той или иной формы. Строились основательно и надежно, на века. Лес не рубили когда попало: только четыре дня в марте, и четыре – в октябре, выдерживали, прежде чем пустить в ход.

- Ты мне скажи, почему нашу улицу не застраивают? – спросил местный патриот. Похожа она стала на расческу, у которой зубья выломаны, тут дом сломали, там сгорел, этот сам по себе разрушается. Согласна. Ветхое жилье на Тарской сломали, людей переселили к ферме, у дороги. А ветхое жилье – построенные при советской власти дома 25 лет назад. (Это так, между прочим).

В Такмыке есть дом, которому 215 лет, живет в нем Валя Петрова (Резина). Крестьянин раньше заботился о том, чтобы дом был прочен, и красив снаружи, и богат достатком внутри. Через Тарскую шел Старый Сибирский тракт, много замечательных людей, известных не только в России, но и по миру, проехало по нему, а следовательно, и по Тарской. Как тут было не прихорашивать свой дом, свою усадьбу, чтобы не ударить в грязь лицом. Около 15 двухэтажных домов стояло на Тарской, красивейшая была улица, ее венчал огромный особняк купцов Дудиковых, на взгорье, напротив дома – сад большой и церковь. Возвращаясь из ссылки в 1797 году, А.В. Радищев так сказал о слободе: «Вид оной прекраснейший!»

БЫТЬ ТУТ ГОРОДУ

И правда, ул. Омская (Ленина), Цветочная (Красногвардейская, Цыганская (Гагарина) стали строиться поквартально. Присмотритесь внимательнее. Царь не царь, а что Его Имераторское Высочество, князь Владимир Александрович проезжал, достоверно известно из письменных источников. Откушав в доме Дудикова чаю, поехал дальше, он-то, видимо, и сказал так греющие душу истого такмычанина слова. Жители местного прихода и правда мало чем отличались от горожан, даже ушли вперед них, одевались, особенно молодые, едва ли не изысканней городских мещан. Суконные сюртуки и пальто, жилеты, манишки, воротнички, - надевали на себя одежды на 200 рублев ассигнаций. Наряд женщин зависел от характера, а также от состояния отцов и мужей. Много из них было щеголих, что дарили своей голове прическу. Муж старался нарядить жену, чтобы не отстать от ровни. Красивый народ! Большерослые мужчины, с чертами лица довольно правильными и мужественной осанкой; замечательно миловидные женщины, – отмечали бытописатели 19 века.

А уж как трудолюбив был наш народ! В хлебопашестве ему не было равных, а уж доброгостеприимство и хлебосольство как бы родились вместе с ним. Был сметлив, расторопен, весел, говорил довольно удачно, нараспев и правильно, нередко с иронией и насмешкой, в словах находчив. Волость богатела год от года, исключительно благодаря труду сибиряков крестьян.

- Чертомелили (по-нашему, работали), Господь, не приведи, - говаривали раньше. Мельницы и маслодельни, кожевенные заводы, благодатные природные условия и плодородные почвы, многоводный рыбный Иртыш и такие же бесчисленные озера… Паслись на заливных лугах многочисленные тучные стада. Дешевую говядину отменного качества из Такмыка знавала и Европа. За продажу масла Сибирь получала прибыли больше, чем за торговлю золотом и серебром. Была в той торговле и толика такмыкского масла, купцы и торговые крестьяне в середине 19 века доходили со своими торговыми караванами до Китая, Ирбита, Хабаровска. Волость богатела и к началу XX века получила свое идеальное завершение. И первооткрывателями этого богатейшего края, вплоть до черной Луки, были наши предки.

Такмыцкая слобода была как старшая сестра для окружающих сел и деревень. А теперь и для всего района. Что ж ты бросил старшую сестру, брат? – хотелось бы спросить не только у Большеречья, но и у Омска... Все немедля сказать и обо всем - невозможно, особенно, на страницах газеты. Я оставляю жителей Слободы, и, особенно Тарской, на изломе их трагической судьбы: 1918 – 22 гг. Об этом в следующих заметках...

В селе около домов в выходные прибавляется машин. Весной их все больше: из городов и поселков приезжают дети проведать своих родителей, помочь в неотложных делах - дрова сложить, заборы поправить, в доме и огородах порядок навести. А может, возвратятся когда-нибудь в свои родовые гнезда не только как птицы по весне?! И застроится их любимый Такмык снова кварталами. Подобно белой птице во всем великолепии взметнется церковь на взвозе, и очередной именитый гость, посетивший нас, выдохнет: «А красота-то какая!»

Использованная литература:

1) Книга «Омский вертоград».

2) Газета «Тобольские Губернские ведомости» (за 1857 – 1917 гг.)

Римма ЛЕВКИНА,

Наша Иртышская правда. №13. 2012.

На фотографии Сергей Павлович и Евдокия Васильевна Дудиковы