Слобода Такмыцкая. Часть 1.

Если верить преданию Такмыцкая слобода стоит на месте, где было кочевье одного из древних племен. Предание это основано на множестве курганов или круглых насыпей, расположенных от самой слободы вдоль берега, к полудню, на протяжении 6-ти верст насыпи эти идут сначала довольно редко, а к концу, который оканчивается мысом, сгруппировываются. Все они имеют одинаковую форму и только в объеме заметна разница, восходящая от 10-ти до 20-ти саженей в окружности, и от едва заметной возвышенности до 2-х аршин в вышину (по Томскому тракту, от Такмыцкой, в верстах 16-ти есть 2 кургана аршин около 6-ти, а по Омскому, на таком же расстоянии от 2-х до 3-х аршин). Форма их для глаза имеет вид дождем прибитой копны сена с вырытой наподобие котла верхушкой.

Самое же предание держится в свою очередь на следующем поверье. "Чудь, нехристь, жившая доселева здесь, заметив появление между красным (хвойным) лесом березника, крепко призадумалась, почуяв какую-то для себя перемену. Обратилась к своим прорицателям, которые и объявили им, что близко время, когда этими местами будет владеть Белый царь. И вот, не дожидаясь исполнения предсказания, одни из них ушли в дальние степи, а другие, не желая вероятно расставаться со своими родными жилищами, зарылись со всем имуществом в землю".

Старики это поверье подтверждают многими кладами будто бы зарытыми в курганах и являющихся их дедам и отцам под видом животных или горящих свечей.

Как бы то ни было и прислушиваясь к рассказам стариков и всматриваясь в эту целую деревню насыпей совершенной одинаковой формы, но различных величин с пустыми верхушками, смотря на сухое ровное и черноземное место на реке Иртыш на востоке, реку рыболовную, за нею луг, далее хвойный лес, как будто синеющийся, реку Бызовку, рассекающую вал или берег на юге, а на западе памятный старикам дремучий лес, невольно подумаешь, да и скажешь: кто-нибудь да жил тут, и поверье имеет смысл потому что трудно было бы найти место в окружности рыболовнее и безопаснее от врагов, особенно в былое доермаковское время.

Но оставим поверье в покое с его кладами, которые чуть ли не за рукав тянули здешних дедов и отцов, пусть даже сказание выше будет пустая молва или догадка, Такмыцкая слобода от этого нисколько не потеряет. Предание, подняв ее на свои могучие плечи, указывает и без того на нее, как на старшую сестру из окружающих сел и деревень. В котором году она заселилась достоверно (письменных записей нет, а если и были, то вероятно сгорели в пожаре 1862 года). Старики говорят давно, очень давно. В ней были воеводы (из них помнят какого-то Кривоногова) и комиссары (из них помнят: Ивана Белозерова; Петра Качесова; Дмитрия Дьюнцева; Федора Круза – у которого в огороде одна из помочанок Прасолова выкопала золотое стремя, за которое он заплатил 50 руб.; Павла Вязьмина – он же первый заседатель). Один из жителей (Артем Дудонов, 60 лет, служащий при волостном управлении) точнее определяет время заселения Такмыцкой – именно 203 года.

Достоверно же известно только, что в 1701 году она была, и жившему в ней слободчику Дмитрию Шипицину дана была данная на владение известным участком земель. Потомки его – разночинцы Иван, Яков и Андрей Шипицины же в 1754 году защищали это право наследства, когда у них отобрана была земля деда под форпост (ныне деревня Большеречецкая). Вследствие чего им была отведена новая земля, которая еще и доныне находится во владении рода крестьян Шипициных.

В 1754 г. в Такмыцкой была судная контора, а комиссарствовали Алексей Вторычаков. Сведения эти получены из копий, прошений и других тяжебных дел, хранящихся у крестьян Шипициных, живущих ныне от слободы Такмыцкой в 30-ти верстах.

Первыми поселенцами в ней были Тюфягин и Белов. Род первого недавно пересекся, а второго существует еще теперь и до сих пор носит название "слободчиков", которого другие не имеют. Кто был Тюфягин – неизвестно, а Белов был казак. К ним селились другие выходцы повол и поневол, между которыми, надобно полагать было немало казаков и старообрядцев. За первых, кроме предания говорят разных прозвания нынешних жителей как-то: Атаманских, Засуловых, Козачининых, Донских, Кольцовых, Кучумовых, Копьевых, Отрадновых и т.п., а за последних еще не совсем выветрившееся старообрядчество в одной из деревень (Большеречецкой), между которыми есть и фамилии Аввакумовых. Что жители населявших Такмыцкую и другие деревни, были из разных мест. Это подтверждается многочисленными прозваниями нынешних жителей в сравнении с численностью домов.

От чего слобода получила название Такмыцкой, об этом рассказывают двояко. Одни – что Такмыцкая называется так по реке Такмысу, впадающей в Иртыш с востока, выше слободы около полутора верст. Но как речушка эта и мала и безрыбна, то надобно полагать, что она скорее всего сама получила название от Такмыцкой слободы, чем последняя от нее. Другие же, их большая часть, рассказывают иначе – именно: "Два странника, т.е. переселенца, пришедшие на место, о котором идет речь, стали рассматривать его. Местность им понравилась. После этого между ними пошел разговор как им назвать это место… "Ну как думаешь?" – спрашивает один другого, - да что тут думать, отвечает ему товарищ – вишь там мыс, - тут мыс и там мыс (действительно местность мысообразная и если встать на известной точке, то видно 3 мыса, а всех их до 6-ти на 5 верст). Так и назовем мыс." Из слов заключают рассказчики "так и мыс" и вышло "Такмыс" (будто бы так и было записано и в старинных записях при управлении). А от того уже и Такмыцкая или правильнее Такмысская.

Первоначально жители этой слободы приютились на самом углу материка, окопались рвом. Его заметно еще и в настоящее время, огородились валом и деревянной башней. Старики, лет за 70 помнят еще эту башню и рассказывают, где она стояла, а один из них добавляет, что она была квадратная до 12-ти аршин в каждую сторону и до 7 аршин в вышину и обставилась рогатками. Все эти предосторожности взяты из нападения нечистой силы и проклятых "киргиз", как их величают и теперь еще, которые по рассказам частенько заглядывали к своим соседям – сдешним прадедушкам и нередко уводили в плен их детей и жен (говорят у одного воеводы была уведена дочь, да так и потерялась). Об этом горьком времени уних было сложено несколько песен.

Первые поселенцы и следующие их поколения, занимались более хлебопашеством и скотоводством. Предание это подтверждается так: "когда бывало, говорит оно, жители выйдут в поле жать хлеб или косить траву, то одного человека сажают на высокое дерево, чтобы он караулил, не подходят ли откуда "киргизы", и когда тот замечал их, давал тотчас знать. Все спешили за вал, в деревню" (одна старушка умершая в 120 лет, рассказывала своему сыну, которому теперь 90 лет, как очевидица). Также занимались и рыбной ловлей в р. Иртыш. Слушая же рассказы про непроходимые леса и дубравы, смело можно допустить, что звероловство и птицеловство было третьих их занятием первых поселенцев.

Долго или нет поселенцы жили без церкви, а равно какому приходу принадлежали прежде – неизвестно. Известно только по преданию, что церквей в Такмыцкой всего было 5. Из них только одна, а именно 2-я сохранилась дольше других и была заменена новой, а остальные все сгорели. Три последние подверглись этому несчастью каких-нибудь 70 лет. Старики, которым теперь около 80 лет помнят, как сгорела первая из 3-х церквей. По расчету она сгорела в 1790 годах и последняя в 1862 году. Сколько было священнослужителей, со времени устройства прихода, также неизвестно. Из старых поминают священника Мальцева, который священствовал здесь 30 лет, да Мельникова, служившего при одной церкви 40 лет, восходя постепенно от пономаря до священника.

В настоящее время слобода Такмыцкая занимает угол верст около 3-х в окружности, возвышающийся над уровнем Иртыша сажен на 10 и окружена: с востока р. Иртышем, с запада – мелким и редким березником, перемешанным с боярышником, а с остальных сторон, частию лугом, а частию одним березником. В ней две главные: широкие и довольные прямые улицы, 3 поменьше и несколько кривых переулков, деревянная небольшая пятистенная часовня, образцовое волостное управление, сельское училище, открытое в январе 1863 года, помещающееся в нанимаемом от казны доме (в котором в настоящее время обучается до 12-ти мальчиков), два общественных дома для священника и дьякона, два погребка, 8-мь распивочных банных, одна салотопня, 10 амбаров для общественного хлеба, погреб для нечаянно умерших, две ветряные мельницы, 5 кирпичных сараев, 3 ввоза и 2 придорожных окрашенных креста, один о приезда из Тары, а другой на выезд в г. Омск, до 106 домов, в том числе и духовных, 1160 душ обоего пола жителей – мужского 544 и женского 616, в том числе:

духовных 12 м, 10 ж.,

военных 19 м., 38 ж.,

купцов 7 м., 10 ж.,

мещан 5 м., 10 ж.,

крестьян 458 м., 498 ж.,

поселенцев 48 м., 48 ж.

В том числе заимки и выселки. Из разряда двух последних:

два портных и один чеботарь,

2 кузнеца,

3 столяра,

15 стеклянщиков,

3 печника,

2 мыловарницы.

Наружный вид Такмыцкой в настоящее время можно сказать бесхарактерный. Хорошего и худого, нового и старого, чистого и грязного, порядочного и беспорядочного встретишь на каждом шагу и насмотришься вдоволь.

После пожара, бывшего 14 мая 1862 года в 4 часа, обратившего в пепел более чем пол-слободы с ее церковью, лавками и волостным управлением. Она все еще строится, поправляется и очищается. Заметно, впрочем, что ей хочется принарядиться по прежнему, если не лучше (по рассказам и прежняя постройка в слободе была хороша). Домов новых наполовину между которыми есть и чистой отделки. Топор, пила и молот все еще работают, так сказать и зиму и лето, день и ночь.

Через слободу пролегают два тракта на г. Тюмень, переплыв под слободой Иртыш, русло которого будет сажень до 200 и в г. Омск.

В самой слободе жители живут не все и едва не половина из них расселились по разным местам ближе к своим пашням, чтобы как говорится иметь все под руками. Давние поселенцы образовали уже целые деревни и носят название "выселков", а недавние зовутся "заимками", а называются по имени первого жильца. Таких заимок уже более 15-ти. Последний пожар увеличил их число. К Такмыцкой как к волости принадлежат 10 деревень: Сухо-Карасукская, Красный Яр, Осихина, Большеречецкая, Ботвина, Решетникова, Сеткуловка, Красный Мыс и Шипицина. В селениях русских насчитывается 7 часовень, до 31 мельницы, из них 5 водяных, 23 кабака и 13 кузниц.

---------------------------------------------------------------------------------

Автор: Такмытец

Источник: Тобольские губернские ведомости, 1866 год.